Тропой Койота 1 (ремастеринг)

Это такой эксперимент. Обсуждение можно сделать в "общих впоросах". ТУТ НЕ ОБСУЖДАТЬ.

Опыт «пятна».

С недавних пор, вследствие занятий «по Кастанеде» мне стали сниться удивительные по своей яркости и эффекту присутствия сны. Главным героем этих снов был «койот». Появление разумного существа во сне меня не особо удивило, во сне все кажется естественным, происходящим как бы само собой, но постепенно чувство удивления проникло и в сон. Благодаря рассказам и трюкам этого существа.
Техника погружения в реальность снов или «сновидения», как сказал бы Кастанеда, была простая – я ложился спать, как это делают обычно. Но перед засыпанием останавливал внутренний диалог настолько, насколько я мог.
Со временем подобна практика привела к появлению перед глазами так называемого «пятна сновидения». Оно было красным или, если учитывать тон, рубиновым.
Оно появлялось - и я засыпал, а потом мне снились яркие сны, часть из которых была снами осознанными, и в том смысле, что я их запоминал и в том, что я мог интерактивно в них участвовать. Так продолжалось достаточно долго. Это и была вся практика.
Чуть позже, когда с тех пор, как я научился «притягивать» и созерцать рубиновое пятно прошло уже достаточно времени, я научился целенаправленно контролировать всплылвающие перед сном эмоции и образы, чтобы они не мешали спокойному вхождению в состояние, которое в бодрствовании могло бы быть названо «мыслить без слов».
Я не считал себя выдающейся личностью, способной покорить высоты, обозначенные Кастанедой в своих книгах, но все же, как и большинство, я в свое время увлекся похождениями студента-антрополога не на шутку. Вышло так, что к тому моменту как я ими увлекся, я уже был знаком с некой формой «оцепенения» наступающего после того, как если бы я в темной комнате долго и напряженно всматриваешься в пустоту перед глазами, пытаясь удержать виртуальное изображение пламени свечи после предварительного длительного фиксирования вгляда на горящем фитиле. Это то самое йоговское сосредоточение взгляда, «тратака», которое укрепляет взор и вполедствии, с точки зрения йогов, развивает ясновидение. Частенько я упражнялся и без свечи, перед сном долго, порой более часа всматриваясь в пустоту и темень, и вот , однажды, несмотря на всю мою инертность желания все бросить и лечь спать немедленно, я все-таки обратил внимание на оцепенение возникшее как сочетание отсутствия мыслей, глубоко расслабленного тела и ровного замедленного дыхания. Обычно я не доходил до этого «оцепенения» и засыпал. Это было что-то новое.
После того как я «вошел в оцепенение», через какой-то субъективно небольшой промежуток времени, стали сами по себе всплывать образы или «картинки» событий прошедшего дня. Они всплывали и гасли совершенно без какого-либо усилия с моей стороны, не вызывая обычных эмоций или суждений. Эти образы цеплялись друг за друга, роились, создавая на мгновение какие-то фантасмагорические сочетания, я был на какой-то неуловимой грани осознания того, что я сплю и не сплю одновременно. От образов воспоминаний и их развития в виртуальные сюжеты и фантазии меня отвлек как бы хлопок в ушах. Удивленный тому, что «это происходит», я, будучи расслабленным «в оцепенении», приметил, что «мысли как образы» исчезли и снова стал максимально сосредоточенно смотреть в пустоту и темноту перед глазами. Желание заснуть - как рукой сняло.
Тут-то и произошел мой первый опыт созерцания пятна света. Оно было белёсым, с зеленоватым оттенком. Помню, на ум пришло сравнение с радаром, что, мол, я поддерживаю это пятно ритмичным излучением из глаз, так как было полное ощущение того, что мои глаза причина появления этого пятна. Из глаз, словно из двух электронных трубок с определенной ритмичностью «бежали круги», два «луча» из колец, в фокусе пересечения которых было пятно.
Незадолго до этого события, мы с моими приятелями, начитавшись популярной литературы, пробовали транслировать визуальные образы друг другу, создавать виртуальные пространства, глядеть в грядущее… Но это вот пятно было чем-то особенным, ни на что не похожим из визуализаций или свободного воображения. Возникла уверенность, это что-то настоящее, «забытое», стоящее, реальное. Так что я в момент потерял интерес к «креативным экспериментам» так увлекавшим моих товарищей, а также и к гипнозу, настоящей суггестии, способности к которой стали проявляться спонтанно и нерегулярно.
Я практиковал «пятно снов» так, как сам себе понимал, но мои сны особо не изменились. То есть это была череда ярких снов или иногда это были интерактивные сны с эффектом участия в них. Однако вопрос «к чему бы это все?» - меня не отпускал.
Сразу после первого опыта с пятном я стал интересоваться литературой по данному вопросу глубже и остановился на методологии цигун и йоги. Поскольку «пятна» упоминались именно там. Йога и цигун в то время в бывшем СССР были скорее способом говорить, нежели что-то реально делать. Однако меня это не смущало. И вот эта моя невозмутимость, в конце концов, себя оправдала. Как оказалось, теоретика йоги для меня на тот момент была слишком абстрактна, а упражнения чересчур сложными, при чем, главное, что меня не устраивало – это мое полное непонимание «системы», вынуждавшее принимать практически все на веру, то есть главной опорой был энтузиазм, а не твердые знания. Цигун, напротив, был, как мне тогда казалось, «простым и доступным». Оздоровление, боевые искусства, обещание некоего «алмазного тела» и бессмертия через 60-80 лет – все это было более «вещественно», чем все эти божества и непонятные самадхи йоги. Что касается религиозной составляющей как таковой , то тут дело «ни шло» никогда. Не только в случае цигун и йоги, вообще.
Из теоретики цигун я узнал, что есть такое старинное практическое действие, как «пестование Духа». И, конечно же, меня это привлекло тем, что там рассказывали о «свете перед глазами» и что он – свет – бывает разный. А самым продвинутым считается рубиновый или «гранатовый». Что несказанно меня взволновало тогда.
Кастанеду я к тому времени тоже прочитал. Еще в тоненьком тетрадном варианте, «Учение дона Хуана». Но он меня как-то не впечатлил. Так что я энергично взялся за цигун. И, по сути, тогда, когда «София» выпустила 6й том Кастанеды, я уже понимал о чем, собственно идет речь.
Развивая свою практику «рубинового пятна», я обнаружил еще один интересный момент. Пятно и само транслировало образы!
Тут опять следует вспомнить мои эксперименты с приятелями, что-то вроде критического разбора массово модного одно время «чиннелинга». Там, следуя заветам писателей фантастов и «контактеров», главной проблемой был формат «поступавшей информации». И я, как-то, предложил не парить голову, поскольку мои приятели, увлекавшиеся чиннелингом, уделяли формату большую часть времени, а попросту «заказывать» формат. Текст, визуальные образы, голос… Просто предварительно дать себе установку и все. Ничего лишнего.
Казалось бы, позитивное решение, но потом пришлось все это бросить, после того, как брат одной моей знакомой просто сошел с ума от «голосов». Да уж, было дело… И, когда «сотона» или «кавеспуль с планеты Пуатостон» зачастили к некоторым другим моим приятелям, причем у одного Люцифер был даже «нагвалем», я понял, что это «не мое» окончательно и навсегда. Однако некоторый практический навык общения с вот такими пограничными личностями остался, что совсем небесполезно с точки зрения «техники безопасности»: знаете ли, сумашествие заразно как грипп. Плюс осталась статистика феноменов.
Мое пятно, «в моем формате», транслировало мне визуальные образы. Иногда прямо и понятно иногда какими-то символами. Некие смысловые ребусы. Грядущего я не предсказывал, меня это не интересовало, зато меня интересовали все больше «сверхспособности человеческого существа».
Как-то раз я распознал смысл одного из ребусов как «стремиться войти в пятно». Как раз тогда моя практика стала немного скучной и вполне естественно, что я полностью вложился в новое направление. Со стороны это может показаться банальным, но мне так тогда не показалось. Переход от установки «созерцать пятно» к идее «войти в него» был практически откровением.
Долго же я мучался… Пока хоть что-то получилось. Визуально эффект был такой, как если бы экран телевизора стал «жидким» и я в эту жидкость «вставлял» лицо до ушей. Пятно как бы «прикреплялось» к голове и становилось «окном» в некий виртуальный мир объемных видений.
Позже что-то подобное стало происходить и во сне. Иногда там появлялось «пятно», в небе, на стенах строений, в темных местах. Там, во сне, эффект присутствия был полным. Как только я «входил в пятно», я оказывался в очень странном и полном по ощущению присутствия сне. В отличие от «просто яркого» исходного сна.
Позже я понял, что чаще всего «странными» сны были потому, что это были полномасштабные воспоминания-перепроживания моей жизни. Но среди этих очень ярких воспомианий попадались и действительно странные «видения» во сне и непосредственно сюжеты снов, одна и ряда линий таких совершенно странных снов или снов обладающих «странностью» была с персонажем в образе Койота.
Просто как-то раз Койот пришел в сюжете сна, когда я сидел, рассматривая горизонт, у края огромнейшего каньона и сел чуть поодаль. Так было несколько раз, повторяющийся сюжет не развивался, но однажды он посмотрел на меня и я понял, что его имя «Чикано».
Что-то изменилось.
И не важно, навеяно ли это Кастанедой или этот Койот просто предпочитает называть себя «Чикано», с той поры я так его и зову. Койот рассказывал мне в таких снах истории и потешался надо мной.
По обыкновению, в рамках нашей с Койотом «игры», он мог спросить меня на ходу:
-   Кстати, я тебе не рассказывал про пятно и точку? – обычное начало очередного ребуса Койота. В данном случае он остановился, сел и обернулся так, что я видел его «в профиль».
-   Во-он, за тем валуном есть место, которое лично я называю «пятно». Ты слыхал про пятна? Как у вас вообще с пятнами, я-то слыхал, что теперь полегче?
-   …?
-   Я имею в виду, что новые стиральные порошки отлично отстирывают…Э, только за валуном находится «другое пятно». И вся людская тяга к стирке тут не поможет. Так что «магия рассудка» похожая на стирку-полуавтомат не актуальна.
Вообще-то через какое-то время я привык к таким вот разворотам в монологах Койота, по всей видимости направленных на меня и ждал, что будет дальше. В том сне Койот снова развернул голову встал и медленно пошел к валуну. Я помнил, как Хуан Матус заставлял искать некие пятна Карлоса Кастанеду и подумал, что и сейчас, в этом сне, будет что-то подобное. Что совершенно очевидна моя тяга испытать те же приключения, и что Койот развлекается.
Я последовал за Койотом.
-   Ну, а как насчет узнать что-то еще про пятно? – «громко» подумалось мне и я понял, что это мысли мохнатого персонажа моего удивительного сна
-   А что там еще узнавать? Есть такие места силы. Там можно почерпнуть или восстановить энергию. – Подумал в ответ я.
-   А потерять?
-   Да, и потерять, если сядешь не на свое пятно. Но существуют признаки, по которым можно определить - что и к чему. Вон Хуан Матус учил Кастанеду, что его пятно зеленоватое, а у самого Хуана красное.

-   То есть всякий может прочитать книгу и, положив свой зад на некое зеленое или красное место, может пережить полноту или опустошение? – спросил Койот.
А я вовсе не обращал внимания на то, что койоты могут и не разбираться в Кастанеде:
-   Не знаю, но выходит, что так. Во всяком случае, все, кого я знаю, находят все достаточно ясным, чтобы практиковать. Вон, один практикующий даже проводит слеты по поиску и картографированию таких мест. Сначала он обучает, насколько я знаю, чему-то там как определять такие места, а потом выходи на местность и давай ее осваивать в групповом порядке.
-   Сложные вы существа – люди. У нас все не так. – В этот момент, в том сне, мне первый раз показалось, что рядом со мной идет вовсе и не не Койот, а мужик в замшевом пиджаке и ухмыляется. – У нас, наверное, тоже все сложно, но это «сложно» совсем иного порядка. У нас это вопрос целостности. То есть все эти пятна – это не процедура их определения и заправки от них, как во время еды, чем-то вроде пирожков, что потом можно переварить в разного рода деятельность. Пятна - то, что делает нас сильными и целостными и не в том смысле, в котором это понимаете вы, люди.
Ничего себе, а вот и загадки посложней, подумалось мне. Тем временем мы приблизились к валуну во сне и обошли его. За валуном была самая обычная для этой местности обстановка, если обстановку в ярком сне можно назвать «обычной». Наверное, тут больше подошли бы слова «характерная обстановка». А может и нет. Не важно. В общем, ничего такого – красноватая почва, камни, колючки, кустарник. Сразу за валуном была как бы площадка, что-то вроде плеши, которую расчистили метлой и, почти в середине которой, словно специально поставили небольшой плоский камень.
Почти банально. Вот это и есть – оно, пятно. Я очень многозначительно посмотрел на Койота.
-   Да. Везет тебе. Я в свое время обучался этому через брюхо. Ну, вот ты увидел место – что дальше? Где же вот эти самые места? – откликнулся Койот. Я был озадачен.
-   Там как- то надо скашивать глаза я помню, да?
-   Тебе видней. Это же ты читал Кастанеду. Я его не читал.
Для начала, абсолютно забыв, что это сон, я присел на корточках у края плеши. И попробовал «просканировать» ее, как это делают - как мне показалось, что делают - лозоходцы. Так как я немало экспериментировал со всяким рамками и маятниками, то мне показалось, что тут все будет просто. И что-то такое тут же мне и привиделось. Я взял камешек и положил его в то место плеши, которое мне привиделось «моим местом». Койот сидел с «каменным выражением морды» когда я вопросительно на него посмотрел. Тогда я обошел плешь по краю. Может тут подвох? Прошел по диаметру и зигзагом по плеши. И правда, немного слева от того места, где я положил камень, у меня что-то внутри екнуло, когда я проходил мимо. Вздохнув полной грудью от азарта, я переложил камень на новое место, почти рядом с выбранным первым.
Ну что? Теперь и делов-то, что попробовать найти «цвет своего места». Ах, да. Надо еще и посидеть на нем, чтобы восстановить потраченные силы. С улыбкой я глянул на Койота. А тот смотрел вообще в другую сторону. Что ж… я продолжил свою практику.
Это был волшебный сон.
Так, скашиваем глаза – подумал я. Не понятно, правда, как. После недолгих колебаний, я решил, что раз так быстро нашел пятно, то значит и скашивая глаза к переносице - делаю правильно.
И тут что-то незаладилось . Все мое внимание уходило на то, чтобы не выскочить из сна, чтобы все-таки скосить глаза. О каких-то там цветах речи уже не шло. Не хватало внимания. Пришлось бросить все попытки и просто попробовать посидеть на выбранном месте. Что я и сделал.
Сначала я, конечно, посидел у края плеши, потом на большом плоском камне почти в ее центре, и напоследок уселся на том месте, где оно было как бы «мое».
Что я обнаружил? У края полянки ничего такого особенного. Когда сел на плоский камень, то понял, что валун своей тенью закрывает меня от солнца и тут не дует ветер. Насчет ветра – даже не уверен. Может он тут никогда не дует? А вот когда сел на как бы «свое место», то вообще ничего не почувствовал. Посидев немного, я встал и решил найти место «от противного». То есть «врага».
«Враг» вообще не находился. Хотя я и животом и седалищем прикладывался в сумме практически ко всей площади полянки-плеши. Но ничего, ни цвета, ни вибрации в ощущениях не обнаружил. Я только разок обратил внимание на то, что тело во сне какое-то легкое, как вата.
Я прислушался к себе снова. Недоверчиво посмотрел на Койота. Койот лежал, голова на передних лапах и глядел на мои страдания сонным взглядом.
То, что я стал «прислушиваться» к местам, мне ничего не дало. Я не устал, не был раздражен и ничего не нашел. Койот никак в это дело не вмешивался. Тут явно был подвох. Я как бы вернулся назад по тропе и снова зашел за валун – чтобы начать сначала. Та же картина – полянка и кустарник. Плоский камень посередине.
-   Знаешь, поиск пятна или места Силы, это хорошее средство обрести понятие о движении силы и поразмышлять о целостности самого себя. У вас, у людей все это несет и философскую нагрузку. У нас – нет. Вам, можно сказать, веселей. Столько поводов повалять дурака… У нас тут с валянием дурака связаны жуткие истории. Например, как один шаман-бобр повалял дурака тем, что стал строить плотину по советам вороны…
-   И что?
-   Что «что»? – Койот    навострил уши.
-   Как плотина?
-   Да плотина-то тут не причем, а вот бобер…
-   Ну, как бобер?
-   Тут дело другое. Сожрал его Орел все равно.
Да, занятная история. Видомо леская спутанность мышления – это обычное и естественное дело во сне. Возможно, таким образом, Койот что-то мне подсказывал? А может быть мы не место силы ищем и потому у меня ничего не получается?
-   Чикано, а мы сюда пришли зачем? Место силы искать?
-   Угадал. Я думал, мы сперва передохнем, а потом и поищем. А ты вон – сразу быка за рога… Знавал я и одного Быка, но это потом. Ну, так ты что, готов уже искать?
Койот встал, потянулся. Сделал круг по полянке, обошел и меня.
-   Потренировались, отдохнули. Теперь можно и место силы поискать…
-   Не понял.
-    Что не понял? Место силы ищут там, где оно есть в наличии, а не там, где вдруг захотелось.
В это момент сон прервался.
Когда я проснулся после этого сна, мне было не до Койота с его байками. Громко звонил будильник - работа и все соответственно. Только к обеду я вернулся к своему опыту во сне, к его осмыслению.
Что-то не понял я последнего высказывания Койота, - думал я, - что это вообще значит – не там, где ищут, а там, где они есть? Это я что-то делал не так или я не понял «по сути»?
Тогда было лето, было тепло и я решил пройтись после работы в лес, тот, что похож на чапараль у Кастанеды. Состоящий из молодых дубов и густого кустарника.
Выйдя на открытое место у каменистого оврага, я присел и стал глядеть вокруг, «впитывая» пейзаж. Я всегда так делал и делаю. От свежего лесного воздуха, глубины ясного неба и спокойствия пейзажа я ощутил подъем. Уж, не на место ли силы я присел? – подумалось мельком. Я встал, потянулся и с энтузиазмом принялся за дело. Собственно, я повторял все те маневры, которые делал в «пустыне», когда пребывал во сне.
Прошел туда, сюда. Поскашивал глаза. И что-то мне даже померещилось. Однако если там, во сне, сам «тематический сюжет» приносил чувство полноты ощущений, то сейчас все казалось мне унылой суетой. Уж не на «врага» ли я приседал? Не то чтобы я был тогда неожиданно раздосадован - я ожидал чуда. И, как всегда, чудо что-то не приходило.
Да и черт с ним – решил я.
Высмотрев удобное место у дерева, я сел в основании его ствола, оперевшись на ствол спиной. Уж если не нашел место силы, то неплохо использовать время для созерцания.
С того места, где я сидел, открывался просто замечательный вид на закат. Красное Солнце садилось в далекие облака на горизонте. Наверное, начался вечерний бриз, верхушки деревьев, поверх которых я смотрел вдаль, слегка качались. От земли шло тепло, пахло травой. В голову пришла идея о том, чтобы отбросить суждения и руководствоваться «животом», «искать целостность» как говорил Койот. Я ощутил знакомое чувство оцепенения, как перед появлением пятна. Но помню что конкретно, но что-то одновременно с оцепенением встревожило меня.
Я принял напряженную позу ожидания, сконцентрировав внимание на области кастанедовского просвета, то есть на нижней части живота, и постарался освободить голову от нахлынувших мыслей и эмоций, это оказалось не трудно из-за того, что их поглотило чувство умиротворения от оцепенения. То есть всколыхнувшие меня эмоции также как быстро возникли, так и исчезли. В наступившем затишье только навязчивым эхом вертелись концепции процедур поиска своего места силы. Я даже непроизвольно хмыкнул оттого, что они такие навязчивые тогда оказались…
Вскоре, тем не менее, и все эти навязчивости утихомирились, затихшие мысли стали «прозрачным». Наверное, я бы так и задремал, хотя был уверен, что не стоит, и тут сильно напряглась диафрагма. Вот оно, то, что надо подумал я! Это была своего рода эйфория.
Я стал дышать с усилием на выдох, так называемым «животным дыханием». От слова «животное», «зверь». Через какой-то короткий промежуток времени мой живот стало сильно распирать вверх, вниз, в стороны, грудная клетка расширилась и дышать стало очень тяжело. Мне пришлось «бросить дышать». Чтобы унять спазмы в животе. На пару минут задержки дыхания, думал, меня хватит.
Не хватило.
Однако я интуитивно догадался, что быстрое поверхностное дыхание поможет преодолению «расширения» больше, чем полный стоп дыхания.
Тем временем напряжение дошло до шеи. Мышцы торса буквально «окоченели». И, чтобы сидеть в неудобной, в общем-то, позе с выпрямленной спиной, не надо было больше уделять этому никакого внимание вообще.
Несколько раз я судорожно сглотнул, надеялся - закончилось. Не закончилось. Дышать поверхностными вдохами и выдохами было эффективнее. Это помогало быть сознательно расслабленным умом на фоне общей напряженности тела.
Одеревенел затылок. Зачем-то я сильно завернул назад язык и скосил глаза ко лбу, часто заморгал. Я, конечно, читал про «сорочий мост», «взгляд вовнутрь» и даже про холотропное дыхание, но тут я наблюдал все это в спонтанном варианте и нашел эти названия несколько пафосными по отношению к реальному опыту. Реальный опыт шокировал полным дискомфортом.
После субъективно долгого промежутка времени, наконец-то что-то там переключилось во мне и я расслабился. Я теперь точно знал, где искать «место»!
Знал и все.
И меня это не удивило. Ну, должно же было хоть что-то произойти, в конце-то концов.
Место или скорее район поиска места был неподалеку. Случалось, я там даже бродил. Не скажу, что там как-то экзотично. Ну, есть там пригорок и все. Ах, да – неподалеку был родник. Но это не прямо рядом, а поодаль.
Я тогда вскочил, мне на редкость было легко и весело. Но, наверное, так резко вскакивать не стоило, т.к. глаза на миг закрыло пеленой, а в голове ритмично зашумело. От переливания из пустого в порожнее насчет артериального давления и его перепадов меня отвлекло неожиданно мелькнувшее - слева - световое пятно. Это называется по научному «фотизм».
«Фотизм» снова блеснул слева и чуть впереди. Не совсем в том направлении куда я собирался, но где-то и что-то около того. «Фотизм» был слишком быстр, а я нерасторопен, чтобы, точно уловить где он блеснул.
И тут «фотизм» коротко вспыхнул прямо у моего лица. Я чуть не опрокинулся на спину.
Повертев головой чтобы сбросить эмоции, я быстро двинулся к району поиска своего места силы, который обозначился, когда я «задеревенел» под деревом.
Стараясь смотреть боковым зрением и вышагивать, задирая колени, совершенно спонтанно, автоматически, руки я держал перед грудью на случай неожиданностей. Поскольку эмоциональное напряжение не исчерпалось и восприятие пространства стало очень искаженным. Казалось, что я в некоем пузыре, хотя причин тому не было никаких объективных. Ориентации в пространстве никто конечно же не терял, но от последнего «фотизма» у меня встали дыбом волосы на загривке, казалось прямо тут я сейчас же встречу волка или медведя с лосем. А может это было от перепада давления?
Вот так, с руками выставленными вперед, пальцы скрючены, и бегом, высоко поднимая колени, я прибыл в намеченный район поиска. Дыхание не сбилось, хотя я быстро бежал по холмистой местности. Это кросс меня нисколько не утомил. Как только я остановился и вдохнул воздух, чтобы перевести скорее дух, чем поправить дыхание, сменить ритм, с ближайшего дерева с шумом вспорхнула крупная птица. Все мое тело вздрогнуло. НА секунд я словно завис в воздухе, не чувствуя веса совсем.
Вот так вот – с руками у груди.
Не сразу, но, успокоившись, я решил просто сесть на землю, там, где стою. А чего дергаться? Тем более что было весьма не по себе… Сосредоточившись на дыхании, я попытался физически расслабиться.
А ведь все вокруг было нормально – небо, лес, ветерок по вершинам.
Расслабится не удавалось. Было и ощущение, что кто-то смотрит в спину. Не взирая на то, что мне просто очень резко захотелось домой, я все-таки развернулся. Никого.
Я помню очень четко, что подумал о том, как повел бы себя на моем месте человек, который принял психоделик? Чтобы ощущал он, будь он тут?
Я осмотрелся вокруг.
«Что-то» подсказывало мне, что вон тот пятачок, где трава отчего-то была повыше и поядовитее цветом, это место, где я могу свободно поваляться и «забить на страхи».
Чтож, я так и сделал.
Подойдя ближе я понял, что наверное, это тоже был «фотизм». «Глюк». Т.к. трава на пятачке, которую я приметил, оказалась такой же, как везде. Я полулег на спину, оперевшись на небольшой холмик головой и верхней частью спины.
Внезапно, я стал проваливаться в сон. Просто неудержимо.
Так это ж, наверное, оно – пятно! – стало где-то на окраинах мыслей доходить до меня. А как дошло, волны мыслей маслянисто успокоились.
Как же все-таки все это субъективно, - напоследок подумал я тогда, - и нет способа передать переживание кроме как способом описания приключения. На этой мысли я уснул.
Не помню, сколько я дремал. Очнулся резко.
Выйдя из леса, я почувствовал, что как бы пересек некую границу. Барьер внутри себя. Вернулся к себе обычному. И все пошло своим чередом.
Наступили сумерки и лес теперь казался чем-то вроде однородной черной стены, погруженный в свою, недоступную моему разумению думу, а может и дремоту, в сон деревьев.
***
Наверное, эти события были одной из составляющих того, что обычно меняет жизнь человека. Во всяком случае до сих по я все помню очень ярко и четко.